Дурная бесконечность — это и есть «особый путь» России

Развернутое высказывание о современной России

7 лет назад пианист Андрей Гаврилов совершил своё последнее турне по России и записал свои впечатления. «Гастроли в России 2010»Москва. Главное впечатление – Россия впала в «дурную бесконечность». Это, по-видимому, и есть её «особый путь». Во всей её мучительной истории тупо и механистично повторяются одни и те же циклы. Короткие «оживления», «оттепели» сменяются долгими периодами реакции, когда главным содержанием народной жизни становится угнетательство и удушение.

На ошибках никто не хочет учиться. Современное русское общество топчется на месте, гниёт и воспаляется. Но со свинцовым упрямством не желает посмотреть на самоё себя, собраться и подняться хотя бы на одну ступенечку. Россия не желает вернуться в бытие, предпочитая дурманить себя знакомыми прогнившими мифами.

Российское телевидение невозможно смотреть, оно – без всяких метафор и гипербол – шабаш нечисти. У ВСЕХ его персонажей видны рожки, хвосты, рыльца, копыта. Жадные, тупые хари, красные червеобразные губы, загребущие руки, глаза ведьм и упырей. Эта нечисть особая, национальная, не с графики Гойи и не с полотен Босха. Постсоветско-гламурная. Упомянутая Достоевским в рассказе «Бобок» нравственная вонь заполнила всё московское пространство. Её источают и российские «политики», и «смехачи», и их обыдлевшая публика.

Люди не живут – а функционируют в дурной бесконечности, как роботы. Роботы-сутенеры и роботы-проститутки. В воздухе висит, как топор, скотская страсть к наживе.

В современной России как бы нет мысли. Нет идеи. ЦАРСТВО ПУСТОТЫ

Мысли и идеи или уехали вместе с их носителями – или прожеваны и выхаркнуты, как ненужная жвачка. Говорить не с кем и не о чем. Чувства и реакции подавляющего большинства москвичей – на первобытном уровне. Люди заняты удовлетворением потребностей. Они легкомысленны, вульгарны и злы как урки. Жизнь и боль других людей никого не тревожит. Любовь, забота, внимание, взаимоуважение, дружелюбие – покинули их реальность. Космический холод современных русских пробиpает до костей. Скулы ломит от их наглости.

Ходил по Бульварному кольцу поздним вечером. Поглядывал в глаза гуляющих. Что я в них увидел? Одиночество, безысходность, дурман бессмысленного существования, безголовый риск жизнью. И близкую пьяную или наркотическую смерть…

Красивые женские обнажённые тела в витринах ночных диско московского центра. Шлюхи танцуют, зазывают. На их кукольных резиновых лицах – мёртвые улыбки. Растягивают губы перед клиентом. Чтобы сожрать его, обглодать и выплюнуть из чрева и из памяти. Образ построенной за последние десять лет новой Mосквы удивительно соответствует её содержанию. Это, конечно, не новый Лондон, не Париж, не Нью-Йорк и не Мадрид. Это всё та же потёмкинская деревня – синюха, напомаженная, покрытая дешёвыми румянами. В кричащих вокзальных нарядах. Пошлость, мерзость, подделка везде и во всём – от главного храма-новодела, через новоделы-бульвары до новоделов-небоскребов.

Уничтожены-изгажены последние романтические уголки старой Москвы, мой постоянный, во время прошлой жизни, источник вдохновения. Архитектурная бездарность и наглость вызывают у меня физическую муку, тошноту. Новая Москва – это воплощение бездарности, хамства и умственной отсталости разгулявшихся пацанов, дорвавшихся до власти! Города Москвы более нет. Диснейленд. Гуляй-поле. Воровская малина.

Удручает обыдленная пассивная постсовковая масса и её пастыри-паханы, но самое страшное явление в новой русской жизни – это заплывшая жиром, тупая, купленная на корню творческая интеллигенция, вытравившая в себе всё человеческое в обмен на награды и «чёрный нал» от КГБ и воров в законе.

Всегда обижался на Рахманинова. В интервью американскому журналисту в тридцатых годах на вопрос, тоскуете ли Вы по России, он ответил: «России больше нет». До самого последнего времени я думал, что Рахманинов ошибался. И только в эти, последние, московские гастроли 2010 года, я понял – он был прав.

Основная масса москвичей приспособилась к отсутствию атмосферы в мегаполисе. Им приятен гнилостный дух несвободы. Они не могут жить на свободе, на свежем ветру. Сотни лет самозакабаления и сто лет русского коммунизма не прошли даром.

  • Освобожденных холопов тянет под кнут.
  • Старых сидельцев – на нары.
  • Неуехавших интеллигентов – на обтертые задницами табуретки, на кухни. Похихикать, выпить, анекдотцы потравить…

Лечу в Магадан! Самолет Аэрофлота – Боинг. Обрадовался. Радость моя была однако преждевременной. Внутри самолёта – узко, как в дурном сне. Сосед спереди лежал весь полёт у меня на ногах. Кресло шириной с зад мартышки. В туалет невозможно втиснуться. Восемь часов полёта. Откидываю спинку кресла. Сосeд сзади орёт: «Что Вы себе позволяете?»
Я рычу в ответ: «Претензии к вашему Аэрофлоту!»
На подлёте к Магадану вижу унылые сопки, занесённые снегом. Как тошно было тут умирать! Плакат.
– Добро пожаловать на Колыму, в золотое сердце России!

Люди тут показались мне особенно примитивными. На всех почти лицах прохожих – следы пьянства. Одутловатые, изношенные, посеревшие лица. Глаза мутные. Все пьют в этом холодном золотом сердце России. Даже работники филармонии. Видимо, тут нельзя иначе. У многих прохожих – бандитские рожи. Даже у молодых девушек.

Но, чудо! И тут концертная публика – приятная и симпатичная. Мой концерт. Понимание, бешеный успех и слёзы счастья. Счастливый и пьяный еврей-директор. Ага, думаю, свой! Поговорим! Ошибся. От еврея в нём осталась лишь мудрость невмешательства ни во что, кроме его дела. Заговорили о мемориальном проекте (в память о репрессированных), он скорчился, сделал презрительную мину.
– Ну зачем? Ну сколько можно об этом? Кто к нам в Магадан ни приедет – речь только о мёртвых. Хватит реквиемов! Давайте жить и веселиться!

Я подумал – ясно, ясно, господин директор. Негласное указание сверху дошло и до золотого сердца России. Новая песенка на старый мотив. Всё советское было не так уж и плохо. Руководил всем самый успешный менеджер России. Духовный отец сегодняшнего тушинского вора. Ну, пейте, веселитесь, танцуйте на костях предков. Только без меня.

Перед отлётом поднялся на сопку «Крутая». На её вершине – «Маска скорби», пятнадцатиметровый бетонный памятник жертвам сталинских репрессий работы Эрнста Неизвестного. Вместо лица – крест, вместо глаза – дырка, внутри – камера. К «Маске скорби» подъезжают новобрачные. Не для того, чтобы поскорбеть. А для того, чтобы выпить. Жучкам и мухтарам нужен повод, чтобы чокнуться и столбик, чтобы ножку задрать.

Наша сопровождающая поясняет: «Эти бетонные блоки символизируют лагеря».
Её прерывает надтреснутый голос: «Почему Вы не сообщаете иностранцам, что на Колыме 67 процентов заключённых сидели по уголовке? 33 процента всего политических. А памятник этот – ложь и пустой перевод денег, иностранцам мозги пудрить…»

Говорил молодой мужик с гадким лицом и желтушной кожей. Oдет в приличное длинное пальто, на голове какая-то детская вязаная синяя шапочка с горлышком и козырьком.

Людей на проценты считает, мерзавец…

обычный современный молодой путиноид с промытыми мозгами. Достойный сын отца, дебила и доносчика, внук деда вертухая и правнук комиссара в пыльном шлеме. Исторгающий бубонную ненависть ко всему человеческому.

Москва.
Включил телевизор. На канале «Ностальгия» показывали знаменитых исполнителей советской эстрады – от Бернеса ( «С чего начинается Pодина») до Софии Ротару («Счастья тебе, земля моя»). Потом «крутили» совковую хронику шестидесятых и семидесятых…

Дикторы вещали как психиатры, погружающие пациентов в глубокий гипнотический сон…

По экрану ползли упрямые тракторы, маршировали суровые солдаты-победители, потные сталевары выдавали рекордную плавку чугуна, густо урчали турбинами белоснежные лайнеры Ил-62, застенчиво улыбались умелые стюардессы…

Преступный эксперимент по созданию «нового человека» удался. Многие россияне так и не вышли из советской комы. Сотни миллионов подопытных людей, превращены в примитивные биологические куклы  — дали многочисленное потомство…

Неудивительно

  • что больше пятидесяти процентов населения Pоссии хочет назад в СССР
  • что больше семидесяти процентов считает Сталина «великим вождем» и мечтает о «твёрдой руке».

Прошедшие неоднократную мичуринскую селекцию и лоботомию в трёх поколениях люди не могут жить вне клиники.

Прав был Розанов: «Ленин и его приспешники потому так смелы, что знают – судить их будет некому, ибо судьи будут съедены».

Заглянул в интернет, туда, где публикуют свои аналитические статьи лучшие российские комментаторы. Многие пишут о «точках невозврата».

Кто-то считает поворотным пунктом истории России разгон НТВ, кто-то Курск, другие – Беслан, Норд-Ост… Все заканчивают так: «Ещё один шаг и мы на краю катастрофы!» О чём вы? Какие точки невозврата? Сколько можно себя успокаивать и врать самим себе? Россия погребена уже почти сто лет под слоем кровавой лавы. И эта лава заливает последние норы, дыры и пещеры, в которых сидят современные  несторы и аввакумы. Русский Апокалипсис ! Не ждите ростков новой российской культуры!

Царь Грозный и Сталин — достойны ли они памятника ?

Если бы бог был источником морали …

Рабы на страже родины