О душевной боли единственно другого среди многих одинаковых

Эволюция сверхчеловека — новые люди, новое человечество

Маяковский был представителем нового человечества, о котором  Пастернак говорил : «Он был этому государству единственным гражданином».

Феномен Маяковского и большинства его друзей, которые в начале ХХ века осознали себя другими среди многих одинаковых, это результат европейского и русского 19-го века, который подарил миру невероятный эмоциональный взрыв. Это не значит, что болен был Он. Это значит, что больно было остальное человечество, не прошедшее ещё своего эволюционного пути.

Люди, которых декретировал Чернышевский, появились в ХХ веке не случайно. Настольной книгой Маяковского была книга «Что делать». Читателем Маяковский был так себе. Начитан он не был. Но «Что делать» он перечитывал постоянно, и даже за 2 дня до своей смерти.

Как удивителен этот ум среди нынешней глупости

К числу немногих значимых эстетических добродетелей Чернышевского можно отнести — хитрый, извилистый, казуистический, но безупречно сильный ум.

Такое мнение о нём высказал Набоков.

Чернышевский одним из первых почувствовал, что Россия, перепрыгнув через несколько этапов сразу, готовит миру нового человека- сверхчеловека, который ставит под вопрос множество скомпрометированных ценностей.

Вышло исторически так, что в России все ценности оказались капитально скомпрометированы. Это ценности патриотизма, народности, православия, твёрдой государственной руки — благодаря чему Николай I довёл свою страну до полной деградации и в завершение всего, проиграл Крымскую войну.

В это время в России начинают появляться Новые Люди, которые с невероятной решимостью опровергают эти ценности (всё ещё святые для европейского буржуа).

• Для них ничтожна семья — они устраивают слепцовскую коммуну: все со всеми, под знаменем новой семьи и новых идей.
• Они устраивают государственный террор, и полагают это признаком нового человека — ни страх , ни сентиментальность им не свойственны.
• Они отвергают веру. А если уж приходят к вере, то, как герои Достоевского, через невероятное падение, через страшный опыт, поставленный на себе.
• Отвергают они любые традиционные ценности: например, Любовь. Узнав об измене партнёра, говорят: раньше я тебя просто любил, а теперь ещё и уважаю.

На вкус нормального человека, всё это смехотворно. Но на вкус этих людей, смехотворен нормальный человек. И, если вдуматься, ничего смехотворнее мещанина, с его семьишкой, веришкой, работишкой, сбереженьицами — разумеется нет:  всё это смешно, жалко и лопнет при первом катаклизме.

Великие катаклизмы ХХ века — неизбежные катаклизмы, вполне материалистически объяснимые — требуют новой генерации людей. И эта новая генерация людей появилась именно в России. Хотя, разумеется, русский футуризм не мыслим без итальянского. Я уж не говорю о множестве прекрасных французских футуристах, сюрреалистах — травивших себя то абсентом, то наркотиками.

Вся русская публика Новых людей была следствием 19-го века, который описал этих людей, а потом они появились. Появился Уайт, предсказавший сноба-самоубийцу, а потом появился Денди Блока — плоды той самой английской революции. Появился Рахметов Чернышевского, а потом тысячи рахметовых появились в России. Маяковский был этим антропологическим результатом взлёта русской культуры.

По какой линии пошла эволюция? Прежде всего, она пошла по линии расчеловечивания

Для того, чтобы жить в России, с её властью, с её государственным управлением, с её традициями, с её Победоносцевыми и Победоносиковыми — нужно быть сверхчеловеком. А сверхчеловечность понимается этими людьми, как отсутствие всего, привязывающего к жизни.

Oтказ от быта и ненависть к нему; отказ от ценности семьи, потому что с помощью семьи человека можно повязать и сделать его рабом стабильности; отказ от сентиментальности, потому что с сентиментальностью невозможно вырастить из себя полноценного борца; отказ от религии или понимание религии столь радикальное, что это уже не граничит с христианством.

Сейчас, когда христианство донельзя скомпрометировано бородатыми служителями, которые очень верят в государственность российскую — новый человек Маяковский никаким христианским поэтом не был: он полноценный полновесный атеист, и всё церковное ему было отвратительно. В библейской легенде ему дорого только самопожертвование, самоуничтожение.

Новый человек, сверхчеловек, свободен от многих этических ограничений, которые налагает на него прежняя жизнь. Вот так странно выглядела эта новая ступень человеческой эволюции.